Она научилась не стареть, и в преклонные годы, как и в молодые, возле нее вьются поклонники. У нее удивительное, а главное, редкое имя — Газета. А тут как из рога изобилия посыпались юбилеи. Календарь худеет на глазах. Катятся одна за другой круглые даты. Сто лет отметила «Липецкая газета», за ней елецкая — «Красное знамя», теперь вот — «Задонская правда». И возникает вопрос: «А что это такое — провинциальная пресса, что за явление?»
Когда журналисты за рюмкой начинают рассуждать о свободе прессы (а это такая же неизбежность, как соловьиные трели в конце мая), ветераны редакции выгибают спины: «А вот в наше время… Помню, прихожу в райком и кулаком хрясь по столу…» Товарищи слушают и думают: больше не наливать…
К середине восьмидесятых прошлого века журналисты «Донской правды» (так называлась «Задонская правда» в те годы) добились права передовые статьи давать в номер без предварительного согласования с райкомом. Это было как победа русских при взятии турецкой крепости Карс. Но в столе редактора лежал кондуит обллита, в котором все было прописано: о чем писать можно, а о чем — ни в коем случае. Листать его не было никакой нужды — любую позицию редактор знал наизусть. КПСС прессой руководила дотошно, даже после отмены шестой статьи Конституции. И мы, газетчики, принимали это как должное. На демонстрациях носили портреты вождей, даже не разглядывая: кого дали, того и понесли. Поддерживали все кампании и инициативы сверху. Я помню митинг возле райкома по поводу конфликта между Китаем и Вьетнамом. Трудно вспомнить, за кого мы тогда «заступались», но все были солидарны…
Привожу разномастные примеры, чтобы показать: это была жизнь со всеми ее сложностями и противоречиями. И по-другому быть не могло. Еще Шолохов сказал: мы пишем по указке сердец, а наши сердца принадлежат партии. В провинциальной прессе так в основном и считали, а кто думал иначе и кропал что-то в стол, был диссидентом (впрочем, в «районке» таких практически не было).
По большому счету газеты служили не районному комитету КПСС и не «первому» (они менялись, а газета оставалась), а читателю. И это был выстроенный и правильный порядок вещей. До армии мне довелось поработать в газете Воронежской области, после службы — в измалковском «Восходе», а потом — в «Донской правде» Задонска. И все они в чем-то были похожи. Это было время строгих учителей, которые помнили войну или воевали сами. Они и писать учились на ходу, зато имели принципы и нас, молодых, воспитывали без сюсюканий. Просто, как щенков, бросали в воду. Александр Иванович Марков, командовавший на фронте штрафной ротой, брал меня с собой в командировку и говорил: смотри, запоминай и делай как я.
А вот — фотография из прошлого газеты. На ней молоденькая корреспондентка «Донской правды» Маша Сорокина. Она сидит в обычной телеге, отправляясь в колхоз. А вот уже цветное фото: Мария Ивановна, возглавляя делегацию депутатов Верховного Совета РСФСР, пожимает руку президенту Югославии Милошевичу. Кстати, Сорокина первой среди политиков публично, на всю страну (шла телетрансляция), потребовала от президента Ельцина подать в отставку. Зря не послушался…
Многие известные теперь журналисты и политики начинали в районной газете, здесь они накачивали мускулы и набивали шишки. А когда приезжали «попроведовать» родственников, с них сразу слетал легкий бронзовый налет и от столичного лоска ничего не оставалось, потому что провинция не терпит зазнайства и одним только жестом может поставить человека на место.
Вообще, в низовой прессе всегда работали чеховские люди, дети разночинцев. Они писали историю своего района, своей малой родины. И это была правдивая история. Потому что, в отличие от архива или даже музея, в подшивке уживаются восклицательные, вопросительные знаки и многоточия. Ведь жизнь на газетной полосе подается с эмоциональной подоплекой, с драмами, трагедиями и торжествами. А обязательная лакировка с годами трескается, и через нее проступает подлинная картина.
Журналист-районщик всегда был рядом с народом, шагал вровень с эпохой. А как иначе? Менялись вожди, девизы, а газета жила своей жизнью, она, как ей и положено, звала, боролась, отражала. Такой всегда была елецкая газета «Красное знамя». В «расцвет демократии» тянулись загребущие руки к самому имени: что это за старорежимное название и вообще о чем там они пишут? Но журналисты ловко били по этим рукам… своими статьями и, конечно, письмами читателей, которые всегда были заодно с газетой. Были, конечно, среди нашего брата и те, кто считал себя «свободным художником». Это чувство, как притаившаяся болезнь, обострялось во время бурь и потрясений. Тогда они перебегали из газеты в газету, как из окопа в окоп, и палили — куда укажут новые командиры (бывало, в тех, с кем еще вчера были рядом). Свою личную свободу эти ребята всегда проецировали на зарплатную ведомость. Но их быстро сдуло с газетного листа Его Величество Время. А оно никогда не ошибается в людях!
У всех в этом мире свой путь: у звезд, рек, вождей, поэтов… Но нас нет сегодняшних без нашего вчера. И тут связь не только историческая. Есть еще вполне осязаемая — документальная. Как между двумя разными берегами. А мостами между ними нам служат строчки и старые фотографии. Какой Интернет способен подарить вам это чудо: волнующий шорох страниц, а на них, как на белом листе «Униброма», проступает наша прошлая жизнь. Мудрая и трудная, боевая и местами невеселая, в меру горькая, в меру счастливая… Но — наша. А рядом мы, журналисты, со своей судьбой. А у судьбы есть имя — Газета.
Кстати, 5 мая многие газетчики России отметят свой профессиональный праздник — День советской печати. И это еще одна наша традиция.