Автор блога: И. Неверов
Поехал я недавно, господа, на пару дней в Москву и решил пойти по старой памяти в любимый мой «Сатирикон». Еще порадовался, что без проблем купил билетик. В театре, впрочем, оказалось множество пустых кресел. Такого прежде не случалось. Не случалось и чтобы спектакль меня так разочаровывал. Сам Константин Райкин был неплох. А остальные играли словно в районном драмкружке — натужно и фальшиво.
Неужели в Интернете не наврали, что Константин Аркадьевич, снимая рекламные ролики своих постановок, заполняет зрительный зал клакерами и приказывает им минут двадцать, ну, как на съездах КПСС, бурно аплодировать?
Почему-то вспомнилось, сколь страстно сатириконовский худрук обличает минкультовских чиновников. Дескать, они препятствуют свободе художника. А вдруг те же информированные люди правы, намекая: защита творческой свободы тут ни при чем — Райкин так выбивает дополнительное бюджетное финансирование. К тому же его раздражает, если в театр являются проверяющие, желая убедиться, на что тратятся выделенные государством сотни миллионов.
После спектакля я шел мимо огромного современного здания «Райкин Плаза» (торговый центр, отель, кинозалы и т.д.). Не знаю, что тут принадлежит Райкину, что не принадлежит. Но при всем уважении к прекрасному актеру подумал: а проверяющим-то следует держать ухо востро. Мало ли что. Соблазн велик.
Чересчур уж охотно иные творцы сегодня подаются в дельцы. То есть пытаются совмещать. А это небезобидное дело. Допустим, в другом крупном столичном театре непонятно куда испарилась кругленькая сумма все той же бюджетной поддержки. На период следствия главрежа Кирилла Серебренникова отправили под домашний арест. Что значит такая мера пресечения, мы с вами чуть-чуть в курсе. Слышали и даже видели, как сидела в своей многокомнатной квартире роскошная блондинка из «Оборонсервиса» по фамилии Васильева. Страдала ужасно. И стихи, бедняжка, писала, и картины рисовала, и в музыкальных клипах на природе сниматься умудрялась.
Режиссер тоже «во мгле, во мраке заточенья» сделал фильм о Викторе Цое. И сейчас, по слухам, оставаясь в кандалах, собирается ставить спектакль. А его коллеги возмущаются негуманностью правосудия. Им откуда-то уже известно: заключенный чист аки младенец, а гнобят его за свободомыслие. Пикантная, согласитесь, коллизия. «Режим» давал Серебренникову неплохие денежки, Серебренников их без колебаний брал. Но притом он вроде как с тем же «режимом» боролся и борется. Похоже, театральные деятели считают, что для них нужны отдельные правила, особый Уголовный и Процессуальный кодексы, авансом признающие: они всегда безгрешны.
Что-то, по-моему, странное происходит с некоторыми нашими талантами. Между ними и нами потихоньку вырастает стена, оклеенная рублями и долларами. И поклонникам перебраться через нее все труднее.
Тут один знакомый шепнул мне на ухо, почем билеты в Московский дом музыки. Я не буду называть цифру — не хочу травмировать читателей. Вдруг они еще верят, что искусство принадлежит народу? А оно давно принадлежит тем, кто им торгует по рыночным ценам, и тем, кто в состоянии за него платить.
Что там Дом музыки в столице! Вот моя теща-меломанка не устояла и, не без нашей с женой спонсорской помощи, собралась на концерт приезжающего в Липецк хорошего московского оркестра. А в кассе ее предупредили: недешевые билеты могут не разойтись. Потому гарантии, что гастроль состоится, нет. Когда-то подобное представить было трудно. Страна была кровно заинтересована, чтобы народ приобщался и просвещался. Про это поэт даже стихи написал: горжусь, мол, что у нас хлеб и книга доступны и академику, и дворнику. Сейчас его стихи устарели.
Минувшим летом в Третьяковке приключился казус. Бродили по ее залам студенты, кажется, МГУ со своим профессором. Студенты останавливались перед картинами, профессор рассказывал, может, про передвижников, может, про Левитана и Врубеля. Но ребят из Третьяковки выставили. Несанкционированную экскурсию сочли покушением на финансовое благополучие галеристов. Желаете расширять кругозор — нанимайте штатных экскурсоводов и вперед! Руководство галереи, подаренной когда-то Москве и всей России великим меценатом Третьяковым, все предусмотрело. Никакой самодеятельности и дармовщины. Экскурсией считается даже группа из… одного человека. Один — уже куча, как говорила мартышка в популярном мультике. Вообразите: вы приводите в галерею сынишку-школьника и набираете в рот воды, чтобы ни слова не сказать о сюжете, композиции, колорите. Позволено разве что спросить, не хочет ли чадо пирожного в буфете и не нужно ли ему в туалет.
В этой симптоматичной и несимпатичной истории отзывается эхо девяностых. Тогда, к примеру, у нас в области один начальник поставил цель: культура должна окупаться. А лучше — приносить прибыль. И детский танцевальный ансамбль, и хор ветеранов. А коли не приносит, сдавайте часть площадей коммерсантам под бутики или колдунам для массовых сеансов по снятию порчи и сглаза. Однажды азартный культуртрегер бросил: да по мне хоть красный фонарь у входа вешайте, а рентабельность чтоб была.
Он, однако, в своем рвении не шибко преуспел. Служить верой и правдой одновременно Аполлону и Маммоне сложно, а то и невозможно. Ни в провинциальном самодеятельном коллективе, ни в знаменитом московском театре. Культуру и рынок пора развести. Не то у нас будет рынок и не будет культуры. А рынок в стране без культуры опасен для здоровья… страны.