Когда в России заходит речь о революции семнадцатого года, теперь принято вроде как извиняться за нее — то ли перед всем миром, то ли перед самими собой. Вот французы за свою революцию не извиняются. Американцы тоже. А у нас вздыхают и разводят руками: ах, если бы наши деды и прадеды знали…
А что знали? И главное — кому по силам было ее остановить, отменить? Да, пытались. В сущности, Гражданская война началась как раз потому, что многие мечтали повернуть события вспять. Но мечты их оказались утопией. И не потому ли, что, по меткому выражению одного крупного, между прочим, американского, экономиста, всякая успешная революция — это удар ногой в прогнившую дверь?
Лучше, конечно, прогнившую дверь аккуратненько снять с петель и заменить новой. Однако в мировой истории такое редко удавалось. А с гнилой дверью жить нельзя. Революция — это насилие, страдания, это трагедия. Но не только. Это еще и грандиозный творческий порыв и прорыв. Это народное движение, прокладывающее путь в будущее. И те, кто вместе с великим поэтом Маяковским не побоялся твердо сказать: «Моя революция», заслуживают не суда потомков, а уважения. Они служили высокой идее. Они хотели правды и добра. Их энергии и веры нынешнему дню порою страшно недостает.
Журналисты «Липецкой газеты» не стесняются признать: у истоков нашего издания были именно эти беззаветно преданные революции люди. К примеру, первый редактор — учитель Александр Корвяков. Он занимал ответственный пост в местном Совете и параллельно выпускал газету. Корвяковым подписан первый номер «Известий Липецкого Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Потом его сменила талантливая, яркая женщина Мария Бош.
А вскоре редакцию возглавила Ольга Вейланд. За плечами у нее были большевистское подполье, работа в редакции фронтовой газеты «Вперед»… То, что она к моменту избрания ее редактором липецких «Известий» пережила, испытала, кому-нибудь хватило бы на целую жизнь. А Ольге Вейланд исполнилось всего двадцать пять. По сегодняшним меркам — девчонка. По меркам переломной эпохи — лидер, идеолог, политический деятель. Здесь уместно вспомнить формулу Аркадия Гайдара: «Обыкновенная биография в необыкновенное время». Он так сказал о себе. Но то же имела право повторить о себе и Ольга Вейланд. Летом следующего года по указанию ЦК партии ее перевели в Тамбов, где она редактировала уже губернскую газету. Видимо, в «Известиях» Вейланд показала себя хорошим журналистом.
О чем писала в ту пору газета? Шла война. По городам и селам будущей Липецкой области неслась конница Мамонтова. Казаки сражались за единую и неделимую, за царя-батюшку, за закон и порядок. Но для них то были отвлеченные идеи. Зато грабежи и кровавые расправы стали у мамонтовцев делом повседневным и привычным. В Ельце они поистине со звериной жестокостью убили красного комиссара, поэта, журналиста, автора первой советской пьесы «Красная правда» Александра Вермишева. Убивали долго, страшно мучили. Спустя десятки лет о нем напишет книгу «Песня остается с человеком» и драму «Когда цветет вереск» журналист нашей газеты Анатолий Баюканский. Имя Вермишева получит областная журналистская премия. Ее удостоятся многие сотрудники «Ленинского знамени» (после августа 1991 года — «Липецкой газеты»).
Но «Известия» сосредотачивали внимание не только на войне. Они уже в первые месяцы после революции настойчиво искали ростки новой жизни, ради которой и была выломана старая, гнилая дверь. В селе Сокольское исполком Совета реквизировал у богатого хозяина мельницу и передал ее рабочим Сокольского завода, чтобы она молола зерно для всех окрестных крестьян. В деревне Кузьминки Грязинской волости земледельцы, «поговорив между собой, приняли к заключению организовать из своей среды 40 домохозяев в количестве 276 едоков в единую семью и жить на коммунистических началах». Проще выражаясь, создали коммуну — девятую по счету в Липецком уезде. А кружок любителей драматического искусства «при второй единой школе 2-й ступени» устроил вечер памяти Тургенева. Сыграли пьесу «Вечер в Сорренто». А потом были концерт, танцы и игры до трех ночи.
Жизнь менялась, жизнь продолжалась. Она была трудной и скудной, но ее одушевляли вера и надежда на светлое завтра. Романтики с пером в руках рассказывали о ней горячо и вдохновенно. И не их вина, если потом не все надежды сбылись. Они сделали все что могли. Надо было — брали вместо пера винтовку или лопату, молот, соху.
Поражает, с какой жадностью и газетчики, и их герои тянулись к знаниям, как хотели, чтобы дети росли в иных условиях и достигли большего, чем их отцы и матери. Уже в двадцатые годы, когда газета в очередной раз поменяла логотип и называлась уже «Липецкая правда», идеи всеобуча, просвещения, развития культуры пропагандировались на ее страницах с особой настойчивостью. Чего стоит хотя бы такая короткая заметка: «Граждане сел Бруслановки и Федоровки Кузьминской волости постановили приобрести школьное здание на свои средства. Бруслановцы приступили к сбору хлеба на этот расход. Обе деревни уже подыскали здание на эти цели».
Далеко не все из старых подшивок уцелело. От иных газет, преемницей которых по праву считается «Липецкая», в архивах сохранились три-четыре номера. Но даже они, как капля воды из моря, позволяют почувствовать вкус, атмосферу, дух эпохи. Услышать тяжелую поступь Истории. Понять, какими они были — люди, которые жили, боролись, терпели неудачи, побеждали, любили век назад.