В книжках Алены Кашуры полно чудес. У мальчика Марселя нет бабушки, а он очень хочет, чтобы она была. И бабушка, представьте, появляется. Правда, далеко-далеко, на уединенном островке в океане. А в другой повести описывается завод, где делают… облака. И они поднимаются в небо благодаря Мечтателю. Он на этом заводе вроде как главный инженер или главный технолог.
У Алены мечта плюс мастерство рождают волшебство. Человек, овладевший ремеслом, творит чудеса. Не случайно третья по счету книга липчанки, только что выпущенная санкт-петербургским издательством «Качели» с замечательными рисунками художницы Екатерины Муратовой, называется «Мастерица Мария». Мастерице не требуются волшебная палочка и таинственные заклинания. Она своими руками сшивает разорванные облака, делает фонарики, что зажигаются от тепла человеческих прикосновений, и вяжет бронежилет для старого дуба, спасая его от пилы и топора.
— Как все это приходит вам в голову? — спросил я Алену. И она на пару минут приоткрыла дверь в свою литературную кухню.
— Сказка начинается с картинки из жизни. Допустим, смотрела я, смотрела на трубы Новолипецкого комбината с белыми клубами дыма. И вдруг меня осенило: а что если существовал бы завод, на котором делают погоду? А вот в «Мастерице Марии» старик ловит на удочку хорошие сны. Он тоже попал в книгу из реальности. Мне запомнился пожилой рыболов на берегу Комсомольского пруда. Кстати, в этой сказке немало таких липецких примет. И детский парк, и древние деревья, и ярмарка ремесел.
В предыдущих произведениях Алены Кашуры действие разворачивается в каких-то неведомых странах, скорее, в западных, а не российских, не русских городах. Зато Марию-искусницу она поселила рядом с нами, среди нас.
Слушая признания Алены, я припомнил афоризм проницательного австрийского писателя: «Фантазия не строит воздушных замков, она перестраивает в воздушные замки бараки».
Но наше интервью началось не с уже изданных сказок, а с рукописи, переданной в издательство, однако пока не ставшей нарядным томиком с яркими иллюстрациями. К тому же на сей раз это не сказка, а познавательная книга о… насекомых. Я удивился: как случилось, что Алену вдохновила энтомология?
— Все просто. Когда-то в детской газете было экологическое приложение «Сыроежка». Замечательный специалист, заведующий лабораторией энтомологии заповедника «Галичья гора» Михаил Цуриков предложил «Сыроежке» цикл заметок о жучках, паучках, червячках, которым молва приписывает разные ужасные свойства. Волосатики, дескать, пребольно кусаются, а уховертки могут забраться в ухо. Это все пустые, но живучие «страшилки». Из газетных публикаций потихоньку и стала складываться книжка. В ней «страшилки» опровергаются достоверными сведениями. Горько, что Михаилу Николаевичу не суждено было дождаться выхода нашей совместной работы. Он умер неожиданно. Теперь книга будет памятью о нем.
Между былью и небылью
— Мне показалось, что для вас мечта, воображение, без которых нет созидания и творчества, — главная, сквозная тема. В книгах ваших часто возникают облака как метафора мечты. То есть вы развиваете у детей фантазию, противостоите бескрылой, унылой прозе голого практицизма, прагматизма. Так?
— Не знаю. Я об этом не думала, не собиралась с чем-то там бороться, чему-то противостоять. Да и пишу не столько о притягательности мечты, сколько о таланте позитивного восприятия окружающих. Если видишь в человеке лишь дурное, он, скорее всего, и повернется к тебе не лучшей своей стороной. А отнесешься к нему с доверием, дашь ему это понять, и он будет твоим другом. Стремись, простите за пафос, к высокому, к небу — и жизнь твоя окажется добрей, светлей. А спорить с прагматичным временем… Я не пытаюсь спорить ни со временем, ни с людьми.
— Ну, объективно все-таки выходит, что спорите…
— Мне повезло, что я журналист «Золотого ключика», газеты детей, о детях, для детей. И я вижу: они просто живут, а не что-то отстаивают, никому ничего не доказывают. Вот и я так живу.
— У журналистики и сказки так мало общего…
— Это если журналистика взрослая. Газета для детей — другое дело. Здесь между репортажем и сказочной историей, между поучением и развлечением нет непреодолимых границ.
— А каким образом вы решились взяться за детские книжки?
— У меня двое детей. Ксюше шесть лет, Коле — четыре. Когда Ксюша подросла, я начала выяснять, что из новых книг мне стоит почитать ей вслух. Обратилась к Интернету. Познакомилась заочно с некоторыми авторами. И стала сама пробовать писать прозу. Над повестью «Мечтай, Марсель, мечтай» просидела год. Первый вариант совсем короткий, он не был еще повестью. Я переписывала «Марселя» раз десять. И вот в московском издательстве «Клевер» мое сочинение приняли к печати.
— А в России сейчас много издательств, выпускающих детскую литературу?
— Мне известен где-то десяток. Вероятно, их больше.
Среди добрых людей
— Вернусь все-таки к первым моим вопросам. Сейчас для детей сочиняют порою странные вещи. Есть книги, пьесы, заканчивающиеся свадьбой не принца и принцессы, а двух принцев или двух принцесс. Мне попадались сказки о приключениях не людей, не животных, а извините, экскрементов. Один, вернее одна из персонажей ласково именуется Какашей. Писатели и критики полагают, что так воспитывается толерантность, терпимость.
— Нет, мои книжки не приучают к такой терпимости. Пусть ребенок получает другие уроки. Пусть знает, что он на свете не одинок. И что никогда не надо терять надежды, изменять мечте. Даже потерпев крах, ты не должен отчаиваться — тебе непременно кто-то протянет руку. И еще: не бойся быть белой вороной. Нельзя приспосабливаться, подлаживаться под чуждое тебе, принимать недобрые правила игры. Без белых ворон все погрузится в пучину, в беспросветность. Я не стремлюсь переделать мир, я хочу ему самую малость помочь.
— Но вам возразят: вокруг столько эгоизма, корысти, бессовестности. А вы не готовите маленьких читателей выживать среди этого, вы их дезориентируете.
— Может, мне везет на хороших людей, но действительность я вижу не столь мрачной, безжалостной. Я знакома с прекрасными, светлыми людьми. От них заряжаешься энергией добра. Я всем рассказываю о семье из Крутых Хуторов, с которой дружу, — и очень этой дружбой горжусь. Там растят шестнадцать детей. Восемь из них — приемные. А вы говорите — эгоизм, корыстолюбие, черствость.
— Ваши произведения не только изданы. Они замечены, отмечены наградами. Скажите, какими?
— Я лауреат международной премии имени Ершова — это автор «Конька-горбунка». Есть у меня и «Серебряный витязь» — он вручается Международным славянским форумом «Золотой витязь». И две областные литературные премии — имени Евгения Замятина и Алексея Липецкого.
— А премия Правительства Российской Федерации?
— Эта премия не за книги. Ее мы удостоились вместе с коллегами по редакции «Золотого ключика» и директором Издательского дома «Липецкая газета».
— Работа в «Ключике», я смотрю, для вас не менее важна, чем чисто литературные труды?
— Разумеется. Я общаюсь с детьми. И это дает мне мощный импульс. Потрясающее разнообразие характеров. Масса ребят одаренных, самобытных. В чем-то они похожи, в чем-то не похожи на нас. Но это прекрасный народ. С ними страна не пропадет.
— Как вам удается находить время для писательства? Газета — занятие хлопотное, в нем не бывает пауз…
— Сказки пишу по выходным. Ставлю будильник на пять утра и — к столу. Пока Ксюша и Коля не проснулись.
— У вас явно хватает и впечатлений, и сюжетов. А что определяет ваш выбор: вот сейчас я буду писать об этом, все другое отложу на потом?
— Трудно сказать. Я просто пишу то, к чему лежит душа. Пишу книжки, которые сама бы хотела прочитать.
22.06.2017 “Липецкая газета”. И. Неверов